1914. Ты помнишь ли
Драма. 900 м
Акц. о-во «А. Ханжонков и К°».
Выпуск 25.X1I.1914.
Сцен., реж. Петр Чардынин,
опер. Борис Завелев,
комп. Юрий Бакалейников.
Актеры: Петр Чардынин (Лев Нильский, писатель), Вера Каралли (Елена, его жена), Нина Ханжонкова (их дочь Ниночка), Иван Мозжухин (Ярон, скрипач).
Фильм сохранился не полностью; без надписей.
Безумно любит свою молодую жену стареющий писатель Лев Нильский — сердце его принадлежит только ей и малютке дочери Нетти. Вся жизнь его посвящена этим двум существам, и вне их для него нет ни радости, ни привлекательности в жизни… Однако он по временам, останавливаясь взглядом на дышащем молодостью личике жены, ловит себя на мысли, что он слишком стар для нее… Елена Нильская со смехом отвергает его предположение до тех пор, пока на одном из вечеров она не встречается со скрипачом Яроном… Ярон несколько лет назад учился в Консерватории вместе с Еленой, ухаживал за ней… было что-то похожее на сильное увлечение… Но с его внезапным отъездом за границу все сгладилось… стерлось… Елена, неопытная молодая девушка, приняла предложение Нильского… стала его женой… тут родилась дочь… Казалось, Елена совсем забыла о своем романе в дни юности. Но тут внезапно встают перед ней все детали этих красивых молодых страничек ее жизни… Ярон, видя Елену, сверкающую молодостью и красотой, увлекается ею, как прежде, и… под звуки романса Блейхмана «Ты помнишь ли?..» Елена вновь переживает все то, что заставляло тогда биться ее сердце… Нильский видит внезапную перемену жены… несказанно страдает, но он слишком благороден и слишком любит Елену, чтобы хоть звуком, хоть словом нарушить ее настроение… Когда Елена ночью возвращается от Ярона, полная того яркого счастья, которое дает радость взаимной любви, Нильский не делает ей ни одного вопроса, не осыпает ее упреками… нет… он только дает ей дорогу… дает дорогу молодости и красоте… Нильский ясно понимает, что отныне для него прошли дни счастья, и считает себя не вправе преграждать путь к счастью Елены. Елена уезжает накануне Рождества, вызванная письмом Ярона, ожидающего ее в Петрограде. Нетти остается с отцом в святую рождественскую ночь. Ребенок, не понимая всей трагедии происшедшего, радуется, как всегда, елке и празднику, но внезапно смолкает и прижимается к отцу. «Что с тобой, Нетти?» — спрашивает он. «Без мамочки скучно», — шепчет в ответ девочка. И соединенные одним чувством великой любви к той, которая оставила их, Нильский и Нетти под звуки рождественских колоколов произносят слова молитвы за нее… А тем временем Елена, вся во власти охватившего ее чувства, мчится навстречу ярким, неизбывным радостям… Разразившаяся накануне сильная снежная буря замела все железнодорожные пути… Едва проехав несколько десятков верст, поезд принужден остановиться на маленькой станции, пока расчищается путь. Елена выходит на платформу и с нетерпением прохаживается, в ожидании минуты, когда будет пущен вновь поезд. Начальник станции любезно приглашает ее зайти с ним погреться. Елена принимает его приглашение, и вот она в скромной столовой, где царит веселый, простой, безыскусственный смех гостей и ребятишек, зажигающих рождественскую елку. Но вот звучит колокол в соседней деревне… благоговейно преклоняют головы все присутствующие. «С праздником», — говорит хозяин дома и любовно принимает в свои объятия ребятишек и молодую жену. Вид этого простого, безыскусственного, чистого счастья так действует на Елену, что она как бы перерождается. Куда она стремится?.. К какому миражу?.. Разве смела она оставить мужа и ребенка… А ведь и она могла бы в эту святую ночь быть такой же счастливой, как этот пожилой человек и его молодая жена. Напряженное состояние Елены достигает своего апогея: бедная женщина разражается рыданиями.
Чуткое женское сердце жены начальника станции и без объяснений поняло, в чем дело. Нежно и ласково она утешает Елену, ничего не спрашивая, ни о чем не допытываясь… И под влиянием этой тихой ласки Елена успокаивается и принимает твердое решение вернуться. «Путь расчищен, можно ехать дальше», — объявляет вошедший начальник станции, но Елена, сквозь слезы улыбаясь, качает головой; нет, она не поедет дальше, она вернется домой. Почти с рассветом Елена подъезжает к своему дому. Примиренная, просветлевшая и как-то по-новому любящая мужа и Нетти, входит она в темный кабинет мужа, где он полулежит в кресле при свете догорающего камина. «Заснул, бедный», — шепчет Елена; сейчас она поцелуем разбудит его. Елена наклоняется к нему, но сейчас же отскакивает… Только слабое дыхание вырывается из его груди. На полу темнеет револьвер… Машинально поднимает его Елена, кладет на стол и, все еще объятая ужасом, замечает письмо… Это прощальный привет Нильского его старухе-матери. Из этих дышащих такой беззаветной любовью к Елене строк она узнает, что даже на пороге смерти Нильский боялся упреком оскорбить ее.
СФ. 1914. N° 6/7. 68
По слухам, в Ревеле и других русских городах, занятых немцами, последние установили строгую цензуру и контроль над кинематографами. Германцы конфисковали ряд картин русского производства под видом того, что они оказывают скверное влияние на народную нравственность. Среди них называют такие картины, как «Ты помнишь ли» и «У врат славы» — казалось бы, самого невинного содержания.
МЭ. 1918. № 3. 13