«Кинопоэма». 1560м.

Производство «К. Абрамович » [Киноиздательство «Титан»?].

Выпуск на экран неизвестен.

Сцен. Витольд Ахрамович и Михаил Мордкин,

реж. Иосиф Сойфер,

опер. Александр Станке,

худож. Т. Глебова и В. Дьячков (костюмы),

композ. И. Гютель.

Актеры: Маргарита Фроман (Азиадэ, девушка-бедуинка), Михаил Мордкин (шейх Уссейн), Николай Вашкевич (отец Азиадэ), Б.Пажицкая (Гаяне), А. Булгаков (Керим, телохранитель), В. Смирнов (военачальник), А. Гулин (евнух), Антонина Шаломытова (сирийская гадалка), Ванькович (жена шейха).

Экранизация балетного спектакля.

Все увеличивающаяся популярность балета натолкнула одного из кинопредпринимателей на мысль дать на экране целый балет. На днях на просмотре в одном из электротеатров была показана грандиозная кинопоэма «Азиадэ». В картине интересно то, что использованы такие интересные силы .московского балета, как М.М. Мордкин и Маргарита Фроман, впервые выступающие на экране. В основу положен балет «Азиадэ», исполнявшийся несколько раз на арене одного из цирков Москвы. Это — красивое зрелище, довольно удачно перенесенное на экран.

КГ. 1918. № 36. 10

Восточный город, темный и таинственный, исполненный очарования и солнечной лени… Турист-европеец заблудился в узких улочках, пустынных в знойный полуденный час… Чей-то взор сверкнул с балкона, чья-то улыбка просияла и исчезла… <…> И расцветает греза аравийской ночи: правдивая и поучительная история великого шейха, мудрого и великодушного Уссейна и вольной дочери пустыни, прекрасной и пленительной бедуинки Азиадэ. <…> Пышностью дворца своего, несметным богатством думал пленить шейх свободную бедуинку, влюбленную в солнце, песок и свой рваный шатер. Силой думал шейх добиться любви… Но любовь-кочевница, свободная и лукавая: она не терпит насилия, она умеет обмануть насильников. Берегись, шейх. Печальную судьбу предсказали тебе сирийские гадалки… Кошмаром, душным и гнетущим, закончилась греза… Жуткая сказка, созданная восточной музыкой, вымыслами дервиша- поэта, воображением утонченного европейца и таинственным действием наркоза, — сказка кончилась. И турист был рад, что это только сказка, только греза.

Пр. 1918. № 3/4. 12

Разумеется, в постановке на экране балет «Азиадэ» перестал быть балетом в прямом смысле этого слова и превратился в «кино-поэму». <…> Эта история в постановке экрана осложнилась разными кинематографическими мизансценами, придуманными автором сценария и режиссером. Балетный сюжет от этого отнюдь не выиграл; наоборот, он отяжелел, стал грузным и тягучим; ибо то, что в балете дано лишь как намек, в экранной передаче превратилось в ряд реальных сцен. Если в балете мы только догадываемся, например, что Азиадэ — бедуинка, дочь пустыни, то на экране нам показывают ее шатер в пустыне, жениха, отца, воспроизводят сцену похищения и т.д. В картинах с несложным сюжетом, вроде «Азиадэ», очевидно главную роль играет постановка и исполнение. Что касается постановки «Азиадэ», то надо признать ее во многом весьма удачной. Все, что непосредственно заимствовано из балета, — все сцены во дворце шейха, пир в честь Азиадэ, сцены в гареме, отравление шейха, любовный эпизод между Кериком и Гаяне — все это четко и выпукло выполнено. Гораздо слабее присочиненные к балету восточные ,эпизоды: жизнь бедуинов в пустыне, похищение Азиадэ, ее шатер с чахлой пальмой, взятой напрокат из ресторана… Исполненные торопливо, без надлежащего размаха, эти сцены вызывают подчас улыбку, свидетельствуя не столько о гениальности режиссера, сколько о его легкомыслии. Мордкин и Фроман, создатели ролей Уссейна и Азиадэ, держатся достаточно уверенно перед объективом, не злоупотребляя балетной техникой в ущерб технике экранной игры. Из остальных исполнителей хороши Пажицкая (Гаяне), Керим, Науме и евнух.Все это яркие и выразительные по игре и гриму фигуры. Благодаря этим данным, картина, несмотря на указанные выше дефекты, смотрится легко.

Пр. 1918. № 3/4. 3

Ничего другого, кроме констатирования удачной попытки перенести на экран, нельзя сказать о показанной на днях на просмотре «Азиадэ» с участием М.М. Мордкина и Маргариты Фроман. «Азиадэ» — это распространенная тема того небольшого балетного эпизода, который демонстрировал на арене одного из цирков Москвы Мордкин со своей студией, неудачно разработанный балетный сюжет, участие почти исключительно балетных артистов и поэтому какая-то нарочитая игра и искусственность жеста, небрежная режиссерская работа — вот первое впечатление, оставшееся от просмотра… Но при полном отсутствии сейчас каких-либо художественных или просто любопытных картин приходится отметить и эту картину, как все же выделяющуюся из общего серенького репертуара и представляющую хотя бы некоторый интерес потому, что можно на экране увидеть целый ряд наших балетных знакомых.

ТК. 1918. № 2. 4