«Кинолегенда». Метраж неизвестен.

Акц. о-во «Нептун».

Выпуск на экран неизвестен.

Сцен. Владимир Маяковский,

реж. Никандр Туркин,

опер. Евгений Славинский.

Актеры: Владимир Маяковский (художник), Маргарита Кибальчич (его жена), Лиля Брик (балерина), Александра Ребикова (цыганка).

Сохранился фрагмент одной части.

Поэт В.В. Маяковский написал легенду кино «Закованная фильмой». Этот оригинальный сценарий куплен «Нептуном». На днях режиссер Н.Туркин приступает к его постановке. Главные роли исполняют г-жи Лили Брик, Маргарита Кибальчич, А.В. Ребикова и автор сценария В.В. Маяковский.

МЭ. 1918. № 3

Художник скучает. Он ходит по улицам, ищет неизвестно чего: на бульваре подсаживается к женщине, заговаривает с ней, но женщина вдруг становится прозрачной и у нее вместо сердца оказываются шляпка, ожерелья, шляпные булавки. Он приходит домой. Просвечивает и жена художника: Вместо сердца — кастрюльки. Художник встречает друга, у того вместо сердца — бутылка и карты. На бульваре к художнику пристает цыганка, предлагает погадать. Она нравится художнику. Он приводит ее к себе в мастерскую. С увлечением принимается писать ее портрет, но кисть идет все медленнее. Цыганка начинает просвечивать, у нее вместо сердца — монеты. Художник платит ей и выталкивает из мастерской. Жена утешает расстроенного художника, но безуспешно. Он уходит из дома. Большая кинематографическая контора. Дела ее плохи: нет боевиков. Входит элегантно одетый человек с бородкой. Он напоминает не то одного из персонажей Гофмана, не то Мефистофеля. Человек с бородкой принес коробку с фильмом «Сердце экрана». Владельцы конторы в восторге. Фильм принимают в прокат. Рекламная горячка. По всему городу — плакаты «Сердце экрана» (балерина, в руках у нее сердце). Идут «сандвичи» с плакатами, прохожим раздают рекламные листовки. Во всех кинотеатрах идет картина «Сердце экрана». Скучающий художник заходит в кинотеатр и смотрит «Сердце экрана». В фильме — целый мир кино: балерину (сердце кино) окружают Макс Линдер, Аста Нильсен и остальные кинознаменитости, ковбои, сыщики и другие киноперсонажи, преимущественно из американских детективных фильмов. Сеанс окончен, публика расходится. Художник проталкивается к экрану и бешено аплодирует. Оставшись один в темном зале, продолжает аплодировать. Экран освещается. Балерина появляется на экране, затем сходит с экрана и подходит к художнику Он обнимает ее за плечи и ведет к выходу. Сторож запирает за ними дверь. На улице пасмурно, дождь. Балерина морщится, отступает назад и исчезает через запертую дверь. Художник в отчаянии. Он бешено стучит, но напрасно; дверь не открывается. Художник идет домой. Валится на кровать — он заболел. Приходит врач, выслушивает его, прописывает лекарства, уходит. У дверей дома, где живет художник, врач встречается с цыганкой, влюбившейся в художника. Они стоят около плаката «Сердце экрана»; цыганка спрашивает о здоровье художника. Глаза балерины на плакате поворачиваются к ним — балерина прислушивается.

Прислуга художника покупает в аптеке лекарства. Идет домой и на улице загляделась на «сандвичей». Бумага рвется, лекарства вываливаются. Прислуга подбирает упавший плакат и завертывает лекарства. Приносит лекарства художнику. Он выпроваживает из комнаты ухаживающую за ним жену. Разворачивает плакат, замечает плакат. Расправив его, прислоняет к столику около кровати. Балерина на плакате оживает, оказывается сидящей на столике. Она встает, подходит к художнику. Он страшно обрадован и немедленно выздоравливает. В момент своего оживления балерина исчезает со всех плакатов, со стен, у «сандвичей», с листовок в руках читающих. Исчезает она и из caмогo фильма. В кинематографической конторе полная паника, особенно неистовствует человек с бородкой. Художник предлагает балерине уехать с ним в его загородный дом. Он кладет ее на диван, заворачивает в трубочку, как плакат, завязывает лентой, берет в руки, садится с плакатом в автомобиль и уезжает. Художник с балериной приезжают в загородный дом. Он переодевает ее в платье, накрывает на стол к завтраку, старается развлекать ее, но она уже скучает по экрану, бросается ко всему белому, напоминающему экран, ласкает печку, скатерть, наконец она сдергивает скатерть вместе с едой, вешает ее на стену и становится в позу. Она просит художника достать ей экран. Он прощается с ней и ночью едет в пустой кинотеатр, там он вырезает ножом экран. Пока художник крадет экран, балерина гуляет по саду. Цыганка, ревнующая художника к ней, пробралась в загородный дом. Она подстерегает балерину в саду, устраивает ей сцену и под конец ударяет ее ножом. На дереве, к которому прислонилась балерина, — приколотый ножом плакат. Цыганка в ужасе бежит к человеку с бородкой и рассказывает ему о том, где находится балерина. Как только цыганка убежала, балерина опять оказывается на дорожке в саду. Балерина ожидает художника в комнате загородного дома. Входит человек с бородкой, окруженный киноперсонажами «Сердце экрана», и приведшая их цыганка. Балерина рада — она уже соскучилась без них. Человек с бородкой окутывает ее кинолентой, она растворяется в ленте. Все уходят, остается лишь упавшая в обморок цыганка. Возвращается художник с экраном. Не находит балерины, мечется по комнате в поисках. Он приводит в чувство цыганку, и она рассказывает ему о происшедшем. Он выталкивает цыганку, бросается к плакату «Сердце экрана», как бы ища в нем разгадки, и вдруг видит в самом низу плаката напечатанное мельчайшим, еле заметным шрифтом название кинематографической страны. Художник в вагоне у окна — он едет на поиски этой страны.

(Либретто сценария, записанного со слов Л.Ю. Брик): В. Маяковский, 1940. 269—271

<…> Стихов не пишу, хотя и очень хочется написать что-нибудь прочувствованное про лошадь. На лето хотелось бы сняться с тобой в кино. Сделал бы для тебя сценарий. Этот план я разовью по приезде. Почему-то я уверен в твоем согласии.<…>

В. Маяковский — Л. Брик, 1918

Милый Володенька, пожалуйста, детка, напиши сценарий для нас с тобой и постарайся устроить так, чтобы через неделю или две можно было его разыграть. Я тогда специально для этого приеду в Москву. Ужасно хочется сняться с тобой в одной картине. <…>

Л. Брик — В. Маяковскому, 1918. В: Янгфельдт Б. Любовь это сердце всего. В.В. Маяковский и Л.Ю. Брик. Переписка 1915—1930. М., 1991. 55

4-й сценарий — «Закованная фильмой». Ознакомившись с техникой кино, я сделал сценарий, стоявший в ряду с нашей литературной новаторской работой. Постановка тем же «Нептуном» обезобразила до полного стыда.

В. Маяковский, 1940. 306

Он старался делать все не так пошло, как указал режиссер. Сценарий был чудесный, своеобразный, и картина, даже вконец испорченная, шла на экранах Москвы около двух лет. Маяковский предполагал сделать вторую серию картины, показать в ней жизнь очарованного балериной художника в заэкранном мире, в фантастической киностране, населенной персонажами тогдашних фильмов. Вероятно, неудачная халтурная постановка первой серии отбила у Владимира Владимировича охоту продолжать работу над фантастическим сценарием.

Л. Брик, 1940. 64

Причиной одного из споров послужило требование Маяковского репетировать. Туркин чаще всего отказывал в репетициях. Он знал, что хозяевам павильона каждый день был дорог, т.к. они сдавали ателье в аренду другим кинопредприятиям, не имевшим собственных павильонов. <…> Н.Туркин, подобно другим постановщикам, выигрывал время тем, что не проводил почти никаких репетиций с актерами. Больше того, режиссера возмущало, что Маяковский рассказывал всем исполнителям ролей содержание снимаемого фильма. Владимир Владимирович хотел, чтобы каждый актер в точности знал свое назначение в постановке.

Маяковскому говорили, что этого делать нельзя. Какая-нибудь конкурирующая кинофирма может, узнав сюжет, быстро сработать фильм на эту же тему и пустить его немедленно на экран. Такие случаи бывали.

М. Вернер, 1940. 64

Вовлеченная Маяковским, как и большинство работавших в нашем павильоне, в «игру в кино», я сама захотела участвовать в этой постановке. И несмотря на свое положение актрисы на первых ролях, я охотно взялась исполнять в этом фильме эпизодическую роль цыганки. <…> Мне было занятно и весело находиться в этой новой, созданной поэтом творчески-игровой атмосфере. Помню, что в массовых сценах, например в эпизоде, изображавшем артистический кабачок, участвовали приятели Маяковского — футуристы. Больше всех запомнился Давид Бурлюк; с ним Владимир Владимирович познакомил отдельно, и меня смешило, что этого большого дядю Маяковский нежно представлял и называл «мой Бурлючок».

Совместная работа в Самарском переулке сблизила многих киноработников с Маяковским. Мы ходили на просмотры фильмов, ездили обедать к Антикам, посещали кафе «Питтореск» на Кузнецком Мосту, где Маяковский иногда читал по вечерам с эстрады свои стихи. Однажды Владимир Владимирович подарил мне свою поэму «Облако в штанах». Мы ехали, кажется, на извозчичьих дрожках, и я сказала ему, что в поэме много непонятных мне мест. Раскрыв книгу, я прочитала некоторые из них и рассмеялась.
— Вы ничего не понимаете, — угрюмо усмехнувшись, сказал Маяковский.
— Я величайший поэт современности, когда-нибудь вы это поймете.
И, выхватив из моих рук книгу, разорвал ее в клочья и разбросал по Кузнецкому Мосту.

А. Ребикова, 1940. 61—63